Цена американской дружбы для Узбекистана

Цена американской дружбы для Узбекистана

Дональд Трамп объявил о заключении масштабного торгово-экономического соглашения между Соединёнными Штатами и Узбекистаном, назвав его «историческим шагом» и одним из самых крупных договоров с Центральной Азией. По словам Трампа, Узбекистан в ближайшие три года инвестирует и закупит в Соединённых Штатах товаров и услуг почти на 35 миллиардов долларов, а за последующее десятилетие эта сумма превысит 100 миллиардов. В заявлении говорится о сотрудничестве в стратегических отраслях — энергетике, авиации, производстве автокомпонентов, цифровых технологиях, аграрной сфере и инфраструктуре. Президент США представил соглашение как символ возвращения доверия к американской экономике и доказательство эффективности его внешнеэкономической линии «Америка прежде всего».

Данное соглашение подаётся Узбекистаном как успех дипломатии Мирзиёева: выход на американский рынок, доступ к технологиям, расширение партнерства с крупнейшей экономикой мира. Однако за цифрами и дипломатическими формулировками скрывается очевидная несбалансированность. Экономика Узбекистана по оценкам МВФ в 2025 году достигает примерно 100–120 миллиардов долларов ВВП. Это означает, что заявленные 100 миллиардов инвестиций или закупок фактически равны годовому объему всей экономики страны. Столь масштабный объём вложений не может быть реализован без внешних кредитов, займов или других форм долговой зависимости, вероятно, что его будут оплачивать редкоземельными металлами. А значит, Узбекистан выступает не столько инвестором, сколько источником спроса на американскую продукцию, в принудительном порядке, создавая при этом рабочие места и прибыль не у себя, а в США.

Под видом «инвестиций» речь фактически идёт о крупных импортных закупках — например, контрактах с Boeing на миллиарды долларов, поставках оборудования и программных решений американских компаний. Это не инвестиции в развитие узбекской промышленности, а экспорт американского капитала в виде готовых технологий и товаров, оплаченных узбекской стороной. Такая модель характерна для неоколониальных экономических отношений США, где центр капиталистической системы получает выгоду за счёт своих колоний, предлагая ей политическое покровительство и доступ к рынкам в обмен на экономическую зависимость.

Политически соглашение однозначно выгодно Вашингтону: оно укрепляет влияние США в регионе, где традиционно доминировали Россия и Китай, создаёт образ Америки как центра силы, способного диктовать правила игры, и одновременно демонстрирует, что новая администрация Трампа способна заключать «выгодные сделки». Для Трампа это идеальный пример реализации лозунга «America First» — другие страны вкладывают средства в американскую экономику, укрепляя её за счёт собственного капитала.

Для президента Мирзиёева эта сделка всего лишь — попытка продемонстрировать Вашингтону готовность к политическому сближению, получить доступ к американским инвестиционным каналам и укрепить региональный имидж реформатора. Однако риски очевидны: обещания инвестировать такие суммы без реальных источников финансирования подрывают доверие к экономической устойчивости страны. Более того, подобное соглашение выглядит как шаг, ослабляющий независимость внешней политики Узбекистана, фактически открывающий двери для политического давления со стороны США.

Если рассматривать ситуацию через призму международной политэкономики, подобные соглашения нередко становятся инструментами мягкой колонизации — не через прямое вмешательство, а через долговую и технологическую зависимость. Америка, получая многомиллиардные заказы, укрепляет свой промышленный и финансовый сектор, тогда как Узбекистан рискует оказаться в положении не просто клиента, а колонии связанного контрактными обязательствами и политическими ожиданиями.

Сделка, представленная как успех и шаг к модернизации, на деле является механизмом утечки ресурсов из Узбекистана и в политический инструмент для демонстрации американского превосходства. Целесообразность такого соглашения даже политически явно убыточны: в краткосрочной перспективе оно может принести политические дивиденды обеим сторонам, но в долгосрочной — закрепляет экономическую зависимость Ташкента и превращает его в часть внешнеполитического проекта, ориентированного на укрепление позиций США в Центральной Азии.

Так, объявленный триумф Трампа в действительности является не победой взаимного партнёрства, а проявлением нового этапа экономического подчинения, где цифры и дипломатические улыбки маскируют старый принцип колониального капитализма — выгоды колонизатора оплачиваются усилиями колоний.

Абду Шукур