Как власть превращает религию в политический инструмент
Как власть превращает религию в политический инструмент
Президент Садыр Жапаров в очередном интервью решил подчеркнуть «великодушие» бизнесмена Абдукадыра Хабибуллы, который строит мечеть и медресе на сумму в 55 миллионов долларов. При этом сам же президент активно продвигает предпринимателя в медийное пространство, превращая частное строительство в государственную политическую акцию. И здесь явно возникают больше вопросы.
Официальная версия проста: бизнесмен строит роскошный отель, но при этом, якобы из чистого альтруизма, дарит народу грандиозную мечеть с медресе. Жапаров уверяет, что у предпринимателя нет никаких личных интересов, всё абсолютно добровольно, а власть лишь создаёт условия для инвесторов. Проблема лишь в том, что в Кыргызстане подобные «подарки» давно воспринимаются как форма политической сделки, где бизнес получает защиту и особые отношения, а власть — красивый пиар и дополнительную легитимацию.
Столь настойчивое подчеркивание щедрости Хабибуллы выглядит не как проявление духовности, а как продуманная технология. Президент сам выводит бизнесмена на передний план, сам рассказывает о миллионах, сам формирует образ «благодетеля народа». Это совершенно не похоже на случайный жест частного лица. Скорее на то, что его фигура встроена в стратегическую схему власти, где финансовые возможности бизнесменов становятся инструментом укрепления имиджа президента. Но о реальных мотивах и договорённостях обществу, конечно, ничего не сообщается.
Сомнения вызывает и сама идея строительства медресе под прямым контролем государства. Президент открыто говорит о создании единой системы религиозного образования, в которой дети до 18 лет будут обучаться внутри страны, а все выпускники станут имамами в тысячах мечетей. Формально это преподносится как борьба с ложными течениями. Фактически же это создание вертикально управляемой религиозной структуры. В то время как большинство населения Кыргызстана — мусульмане, власть стремится взять под контроль именно ту сферу, которая формирует мировоззрение и социальное влияние. И делает это под флагом заботы о духовности.
Особый цинизм ситуации в том, что громкие заявления о строительстве мечетей происходят на фоне уже принятого пакета законов, которые резко ограничивают религиозные организации, усиливают контроль над образованием и фактически закрывают молодёжи путь к альтернативным исламским школам за рубежом. То есть мечеть и медресе не просто «подарок». Это кирпичи в конструкции централизованного идеологического контроля над религиозной мыслью. А массовая аудитория верующих становится удобным объектом для управления — через подконтрольное образование, через имамов, через архитектуру «духовного обновления».
Под предлогом борьбы с «радикализмом» власть спокойно выстраивает свою идеологическую инфраструктуру. И чем больше говорится о «правильном воспитании», тем очевиднее политический расчёт. Контролируя, где и чему учатся дети, кто стоит на минбаре, кто формирует проповеди, власть получает при этом — монополию на духовное пространство.
Поэтому разговоры Жапарова о чистом альтруизме бизнесмена и о благих намерениях государства звучат неубедительно. В стране, где «пожертвования» часто оказываются инструментом сделки, а религия становится спекуляциями государственных политиков, подобные заявления выглядят как попытка прикрыть реальную цель — укрепить собственную власть через контроль над самой чувствительной частью общества. В этом контексте мечеть за 55 миллионов перестает быть символом духовности и превращается в признак того, что власть начинает монетизировать религию для политической лояльности и управления сознанием.
«Они продают знамения Аллаха за ничтожную цену и отворачивают людей от Его пути…» (Тоуба, 9:9)
Абду Шукур
