Итоги саммита ШОС в Тяньцзине

Итоги саммита ШОС в Тяньцзине

Саммит Шанхайской организации сотрудничества, прошедший в Тяньцзине с 1по3 Сентября, в 2025 году, стал очередной попыткой Китая и стран–участниц показать коллективную модель нового мирового порядка вне влияния Запада. Формально мероприятие шло под лозунгом расширения сотрудничества, развития транспортных связей и укрепления стабильности в Азии. Однако по своей сути, политической атмосфере и риторике лидеров встреча имела подчёркнуто антисистемный характер — как реакция на нарастающее давление со стороны США и ЕС в глобальных экономических и стратегических вопросах.

Китай, как хозяин площадки, продемонстрировал намерение окончательно утвердиться в роли лидера неформального антикризисного блока. Выступление Си Цзиньпина было насыщено риторикой против «гегемонии» и «менталитета холодной войны», что не оставляет сомнений в адресате этих сигналов. Он продвигал концепцию «глобального управления», основанного на равноправии и устойчивом развитии, однако в сопровождении конкретных финансовых инструментов — от многомиллиардной поддержки стран ШОС до предложения новых региональных структур, подобных банку развития и цифровой платформе сотрудничества.

Особое внимание вызвала активность Индии, чьё участие в саммите сопровождалось неожиданной дипломатической гибкостью. Премьер-министр Нарендра Моди на фоне ранее обострённых отношений с Пекином не только провёл встречу с Си Цзиньпином, но и подписал ряд соглашений о восстановлении связей, включая прямое авиасообщение и развитие туристических обменов. Тем не менее, его речь оставалась выверенно сдержанной и напоминала скорее демонстрацию независимого курса, нежели разворот к союзу. Моди последовательно подчеркнул важность суверенитета, недопустимость двойных стандартов в борьбе с терроризмом и приоритет транспортных маршрутов, не навязываемых внешними проектами — прозрачный намёк в сторону китайской инициативы BRI (Инициатива «Один пояс — один путь», также известная как BRI — Belt and Road Initiative).

На фоне усиления китайской инициативности и многополярной риторики заметно, что Россия, традиционно игравшая заметную роль в ШОС, в этот раз уступила первенство. Владимир Путин, несмотря на отдельные сигналы о партнёрстве, оказался в тени происходящих процессов, сосредоточившись на двусторонних встречах и заявлениях о «духовной близости» участников. В условиях санкционного давления и ограниченных возможностей России к инвестиционной активности, её роль в организации всё больше смещается в символическую плоскость.

Среди государств Центральной Азии внимание привлёк и Кыргызстан. Он не только принял на себя председательство в ШОС на следующий год, но и предложил ряд инициатив, включая создание регионального центра по борьбе с транснациональной преступностью и проведение цифрового форума в Бишкеке. Внимание к Кыргызстану также связано с ключевым инфраструктурным проектом — железнодорожным маршрутом Китай – Кыргызстан – Узбекистан. Хотя официально размер финансирования со стороны Китая не был конкретизирован, в рамках общей финансовой поддержки региону ожидается, что часть средств будет направлена именно на реализацию этой инициативы. Китай заявил о финансовой помощи для стран–членов ШОС — $ 280 млн грантах и 10 млрд юаней в кредитах, а также $ 289 млн грантов для Центральной Азии. Эти ресурсы потенциально охватывают и Кыргызстан.

Итоги: Саммит зафиксировали новое состояние ШОС. Организация продолжает позиционироваться как платформа для невоенного сближения стран, несогласных с существующим глобальным западным раскладом. При этом альянс всё ещё не стал полноценным стратегическим блоком: его участники остаются разнородными по целям и геополитическим влечениям. Индия по-прежнему под Западом, но демонстрирует сближение с Востоком. Государства Центральной Азии ищут прагматичные выгоды, а Китай продвигает амбициозную модель лидерства, зачастую не встречающую открытого сопротивления, но и не воспринимаемую безусловно.

Таким образом, ШОС в большей степени превращается в политическую витрину альтернативной глобализации — с китайскими «специями» и без обязывающих союзнических форматов.

Мы же должны напомнить, что несмотря на то, что ШОС продолжает заявлять о себе как о площадке для формирования нового справедливого миропорядка, основанного на принципах равноправия, уважения суверенитета и невмешательства во внутренние дела. На практике организация остаётся больше символом многополярности, чем реальным инструментом коллективного действия. Несмотря на декларации о «единой судьбе» и укреплении взаимного доверия, ШОС не способна кардинально изменить баланс сил или выступать эффективным гарантом безопасности и развития для своих участников.

Для мусульманских стран, входящих в организацию, китайское лидерство не является необходимым условием для их самостоятельного развития. Для мусульманских стран стало бы показательным, если бы Китай прекратил притеснять мусульман в своей стране, однако этого мы не видим. Исторический опыт так же показывает, что исламский мир обладал своими прочными связями и внутренним единством без нужды в Китае, обеспечивая собственную устойчивость без колониального координатора. Сегодня мусульманские страны могут и должны опираться на свои исламские ценности и принципы, формируя собственную позицию в международных отношениях на основе проявления собственной силы через объединение на основе Ислама, требуя к себе уважения и равноправного сотрудничества.