Принуждение традициями: как узбекские власти давят на имамов
Принуждение традициями: как узбекские власти давят на имамов
В начале августа в городе Наманган, расположенном в Ферганской области Узбекистана, состоялась возмутительная по форме и содержанию встреча. Власти собрали жён всех местных имамов, с целью «разъяснить», как именно они должны носить платки. Им было объявлено, что завязывать платок по «арабской» манере — оборачивая его вокруг шеи — недопустимо. Женщин обязали следовать «местной традиции» и завязывать головной убор узлом сзади. В противном случае, их мужья, занимающие духовные посты в мечетях, рискуют лишиться своих должностей.
Эта директива прозвучала из уст Сайёры Исаковой — помощника начальника областного управления по связям с общественными и религиозными организациями. Согласно аудиозаписи, оказавшейся в распоряжении журналистов, Исакова заявила, что если органы внутренних дел задержат жену имама с неподобающим головным убором, «её мужа никто не пощадит». Подобные заявления стали частью новой практики закручивания гаек в религиозной сфере, но не через убеждение, а через страх и шантаж.
Хотя закон Узбекистана формально не запрещает ношение хиджаба, чиновники интерпретируют нормы произвольно. Ссылаясь на статью Кодекса об административных правонарушениях, которая запрещает ношение одежды, затрудняющей идентификацию личности, власти выдвигают требования к внешнему виду, которые напрямую противоречат религиозным убеждениям мусульманских женщин. Само по себе требование носить платок «не по-арабски», а по «узбекски», по сути, не направлено даже на защиту традиции, а явно походит на подавление любых визуальных проявлений религиозной идентичности.
Давление распространилось не только на женщин. Имамы, ранее лояльные властям и встроенные в официальную структуру Управления мусульман Узбекистана, оказались мишенью внутренней чистки. За последние два года, по свидетельствам местных духовных лиц, глава областного управления Мусахон Аббосиддинов уволил более 40 имамов. Поводы были различны, но ключевым фактором стала их «неудобная» позиция или отказ следовать указаниям администрации. Один был уволен из-за того, что его жена носила хиджаб, другой — за отсутствие «лояльности» к вышестоящему руководству, третий — за конфликт с чиновником.
Формально управление религиозными делами должно было осуществляться на основе Конституции, которая закрепляет «светский» характер государства и свободу совести. Однако на практике речь идёт даже не о светскости, а о всё более агрессивной форме контроля. Управление мусульман еженедельно рассылает мечетям унифицированный текст пятничной проповеди, запрещая любые отступления. Власть всё больше требует не «правильной» веры, а правильного подчинения. И именно поэтому, по мнению аналитиков, кампания против хиджаба началась с жён имамов. Государству необходимы «показательные примеры», чтобы убедить общественность, будто религиозные лидеры сами отвергают внешние атрибуты ислама.
Журналистами отмечается, что в Ферганской долине, что за годы борьбы с хиджабом власти так и не смогли убедить женщин отказаться от него. Поэтому сейчас делают ставку на «социальное давление сверху»: если жена уважаемого имама, знатока Корана и официального представителя Ислама, выходит на улицу без хиджаба — значит, это допустимо. И значит, остальные женщины должны последовать её примеру. Это давно уже стало не просто административными мерами, а элементами масштабной кампании по деисламизации, проводимой руками самих мусульман, формально находящихся на службе у государства.
История знает множество примеров, когда религиозные деятели, использовавшиеся государством в качестве инструмента контроля, в какой-то момент становились его жертвами. В Узбекистане на фоне формальной либерализации начала 2020-х годов происходило формальное ослабление давления. Однако сегодня мы видим инверсию этого процесса — возвращение к практике, характерной для правления Ислама Каримова: цензура, контроль, увольнения, запугивание, демонстративные «перевоспитания» семей чиновников.
Особенно тревожно это выглядит в контексте высокой религиозности узбекского общества. Ферганская долина — один из наиболее верующих регионов страны. Попытка навязать здесь культурную и религиозную норму административными методами — это провокация, потенциально способная вызвать отчуждение между верующими и государством. Это не просто нарушение прав — это подрыв социальной устойчивости общества и не только мусульманского.
На первый взгляд, речь идёт о платке. Но по сути — о защите права быть мусульманином так, как велит его акыда (вера), а не как приказывает чиновник. О праве имама служить одному Всевышнему и Его шариату, а не страху перед увольнением. И о праве женщины выбирать, каким образом исповедовать свою веру — без страха за судьбу мужа.
Нужно так же понимать, что эти меры, в отношении внешнего проявления религиозности мусульман, особенно среди жён имамов, стали логическим продолжением ранее проводившейся политики давления. Они показали о том, что озвученные шаги оказались неэффективными, а возможность законодательно ограничить религиозную жизнь населения практически исчерпаны. По этой причине акцент сместился в сторону неофициальных методов воздействия — не через нормы права, а через встречи, усталые распоряжения, угрозу и административное давление. Все это делается с оглядкой на сохранение большей законности и формального соблюдения прав.
Подобный подход указывает на то, что ислам — сохраняет устойчивую популярность и становится все более заметной силой. Это воспринимается как потенциальная угроза, поскольку религиозная идентичность всё чаще вступает в противоречие с моделями традиционного поведения, навязываемыми сверху. Страх перед изменением исламской солидарности и независимости мусульманского сообщества становится всё более очевидным мотивом государства.
Показательно и то, что нынешняя кампания, начатая с имамами, не является конечной целью. Скорее, это демонстрация намерений. Если власть продолжит этот курс, не исключено, что дальнейшие шаги будут ещё жёстче — и не обязательно в рамках закона. Власти стремятся использовать имамов как инструмент для навязывания новых норм в обществе. Но вместо этого усиливается обратный эффект — отчуждение, падение доверия и рост внутреннего недовольства.
Вывод очевиден: узбекские власти не могут насытиться контролем. Они продолжают наступление на религиозную идентичность, всё глубже вторгаясь в частную жизнь, в сферу веры, в личное. Борьба идёт не с экстремизмом, не с нарушением закона — а с самой приверженностью людей исламу как образу жизни. И, как показывает история, давление на веру никогда не проходило бесследно. Чем сильнее подавление, тем глубже недоверие. И тем выше риск, что однажды государство останется один на один с обществом, которое больше не верит в тех, кто ею управляет от имени власти.
«Они пытаются потушить свет Аллаха своими руками, но Аллах завершит Свой свет, даже если это ненавистно. (Ат-Тауба, 9:32)
Худжад Джамиа
