Гуманитарная маска деисламизации: что стоит за репатриацией в Центральной Азии
Гуманитарная маска деисламизации: что стоит за репатриацией в Центральной Азии
Недавняя региональная конференция (29. 09. 25) в Бишкеке, посвящённая вопросам репатриации граждан из Сирии и Ирака, вновь подчеркнула активное участие стран Центральной Азии в ложных гуманитарных миссиях. Секретарь Совета безопасности Кыргызстана Бактыбек Бекболотов заявил, что репатриация граждан из зон боевых конфликтов является гуманитарной миссией, направленной на спасение жизней и возвращение граждан на родину. За последние несколько лет, в рамках операций «Мээрим» и «Айкол», в Кыргызстан были возвращены более пятисот человек, большинство из которых составляют женщины и дети, оказавшиеся в лагерях в Сирии и Ираке.
На первый взгляд, эти усилия выглядят как благородная государственная инициатива, отражающая гуманистические ценности и заботу о своих гражданах. Операции сопровождаются риторикой международного сотрудничества, участия ЮНИСЕФ, Евросоюза, США и других организаций. Однако при ближайшем рассмотрении становится ясно: за этим фасадом «гуманизма» скрывается куда более сложный и тревожный процесс, имеющий политико-идеологическую природу.
Факт, что почти все репатриируемые — мусульмане, и что акцент делается исключительно на граждан, бывших в зонах, связанных с исламскими группами, не является случайностью. Это не столько гуманитарный выбор, сколько политическое решение. Сами по себе женщины и дети, находившиеся в Ираке и Сирии, не представляют явной угрозы. Однако для государств, опасающихся любого проявления неконтролируемой исламской идентичности, они становятся потенциальным символом сопротивления — носителями иного, альтернативного миропорядка.
Реинтеграция, о которой говорится в официальных заявлениях, на практике означает идеологическую фильтрацию. Под видом «психосоциальной поддержки» и «доступа к образованию» часто скрывается система контроля, наблюдения и, по сути, перевоспитания. Вернувшиеся женщины подвергаются допросам, их перемещения ограничиваются, а доступ к религиозным практикам — поставлен под скрытый надзор. Детей активно вовлекают в программы, направленные на переоформление их идентичности в соответствии с куфар (секулярными) стандартами. Всё это сопровождается медийной кампанией, которая выставляет процесс как абсолютное благо, не допускающее сомнений.
Речь здесь идёт не только о борьбе с мифическим «радикализмом». Главная их цель — нейтрализация самого исламского проекта как альтернативной системы понятий, поведения, воспитания и всей выходящей из доктрины системы. Капиталистические государства и управляемые колонизаторами авторитарии, воспринимают ислам не просто как религию, а как конкурирующую идеологию и модель мобилизации общества. Именно поэтому верующие, особенно активные и организованные, автоматически шельмуются экстремистами и попадают в категорию «неблагонадёжных». Репатриация в таком контексте становится не актом защиты своих, хоть и бывших граждан, а способом контролировать и демонтировать потенциальную угрозу, пока она ещё не так сильна и уязвима.
Одновременно с этим государства получают возможность повысить свой международный имидж, демонстрируя готовность к гуманитарным действиям и сотрудничеству с западными институтами. Это своего рода двусторонняя игра, где скрываемая часть — это системная деисламизация под прикрытием. В итоге складывается лицемерная картина: тех, кто ещё вчера считался радикалом и угрозой, сегодня возвращают на родину, но не для того, чтобы защитить, а для того, чтобы встроить в вертикаль управляемой идентичности.
Поэтому современные репатриационные миссии в Центральной Азии — это не просто возвращение граждан. Это политическая операция, в которой гуманизм становится инструментом идеологической борьбы. Миссия по «спасению» на деле оказывается механизмом фильтрации, подчинения и контролируемого подавления независимого исламского влияния. Это и есть — мягкая форма целенаправленной борьбы, деисламизации, тщательно замаскированной под гуманитарный процесс. Это стратегия, в которой спасение превращается в средство нейтрализации, а гуманизм — в оболочку для контроля. Важно понимать, что репатриация — это не возвращении к свободе, а возвращении под надзор.
Худжад Джамиа
